В пещи Вавилонской

Lust, tendo concebido, dá à luz o pecado, eo pecado gera a morte (Tiago 1: 15).

Из всех плотских движений, из всех наших земных вожделений - блудное похотение есть самая сильная, самая властная страсть. Стремление к совокуплению ради продолжения своего рода под болезненною печатью падения развилось в самое уродливое, богоненавистное многообразие грехов. И кто из людей свободен от этого всепожигающего пламени? Чье сердце не бывает податливо, удобопреклонно к вожделениям телесной красоты? Какая еще страсть так сильно влечет нас к себе, опьяняет, лишает рассудка и твердости воли, мужества, как не эта?